In 1967, Lyubov Burda stunned Soviet audiences with a dazzling new release move on the uneven bars — the “Burda twirl.” From that moment, her career unfurled with remarkable speed: Olympic team gold in 1968, World Championships medals, a second Olympic title in Munich, and memorable duels with Ludmilla Tourischeva for national supremacy. Yet Burda was never only a prodigy of results and medals; she carried with her the lessons of her coach, Yuri Shtukman, whose patience and humanity shaped her approach both as a gymnast and later as a mentor. By the late 1980s, she was no longer the schoolgirl from Voronezh dazzling crowds, but a coach and mother in Vladimir, navigating the challenges of raising children and guiding the next generation in a sport that had become ever more demanding.
In this personal essay, published in 1987 as part of the Lessons of Life series, Burda-Andrianova reflects on the joys and burdens of coaching girls at a time when Soviet gymnastics was marked by increasing technical difficulty, shrinking age limits, and systemic pressures on both athletes and coaches. Her writing is frank, even raw: she describes the challenging home lives of her gymnasts, overburdened trainers, and a system that rewarded machine-like difficulty over artistry and emotion. Yet through it all runs her abiding love for gymnastics and for her pupils — “my girls,” as she calls them — whose resilience and trust gave her both purpose and hope. What emerges is less a nostalgic look back at a glittering career than a plea for a more humane, more beautiful vision of the sport, one in which gymnastics is not just a test of skill but a formative force in shaping lives.
Lessons of Life: A Story About Sport, Written by Famous Champions
At the gymnastics tournament of the Spartakiad of the Peoples of the USSR in 1967, Voronezh coach Yuri Eduardovich Shtukman — already then called a “maestro,” since he had trained Olympic champion Tamara Lyukhina and world champion Irina Pervushina — walked along the podium squinting mysteriously: this meant he had prepared a surprise. And indeed. Tiny, fragile Lyuba Burda performed a mind-boggling pirouette on the uneven bars. At the time, it seemed a miracle. And so that element came to be called the “Burda twirl.”
And already the next year, Lyuba Burda was an Olympic team champion, and then came her two beautiful duels with Ludmilla Tourischeva for the title of national all-around champion, which ended in victories for the schoolgirl from Voronezh.
There was the World Championships in Ljubljana, then the second Olympics in Munich — and again team gold. And then came her meeting with Nikolai Andrianov, and the move to Vladimir — all of it happy memories. But Burda is not sentimental; she does not want to return to the days of her youth. In her reflections is the life of today, with its difficult cares and problems. She is fully present there, in the gym, with her pupils. She is concerned with what kind of people they will grow up to be, and what gymnastics — which gave Lyubov Burda herself so much happiness — will give to them.
V. Golubev, N. Kalugina
Lyubov BURDA:
“I Look into the Eyes of My Girls”
My girls are my joy! Each one is different — cheerful and reserved, restless and obedient. When I first came into the gym and recruited my very first group, I was very strict. The girls were a little afraid of me. Of course they were: an Olympic champion as their coach! I thought that strictness would instill responsibility and would help me teach them gymnastics better. That first group was very strong. Among them was former Russian champion Sveta Mironova. In that same group now trains today’s champion, Natasha Petrova. I worked with enormous enthusiasm, practically living day and night in the gym. But I probably “overdid it.” Now I realize that I was doing something wrong. I stifled the will of my pupils, their temperament. They became too dependent on their coach. They never fully opened up.
In sport, children often come with broken lives, from troubled families. And children are children: they need to be hugged, and they need someone to talk to “about life.” Sport must straighten them out, help them become real people. I grew up alongside my girls. When I came to the sports school, I was twenty-three, and they were five. Over the years, my attitude toward them changed. Now we are friends. But that trust had to be earned. The girls grew up. In time, they needed specifically feminine advice. And not just advice! Sometimes they simply had no one to chat with, no one to discuss a dress style with. Sadly, we often see single mothers busy with their private lives, or worse — alcoholic women. And such women are raising daughters! Who can a girl turn to, to talk to and “pour out her soul to,” when, apart from her coach, she has no one?
At such times, I remembered the wise lessons of my own coach, Yuri Eduardovich Shtukman. He was an astonishingly patient man! I had been a difficult, feisty pupil. And he put up with my character. He knew that, at home, I had always been taught to work hard, that I would get the work done. Sometimes I would come to training and not go to the apparatus — I just wasn’t in the mood. Shtukman would sit down next to me on the bench, keep silent… No remarks, no scolding. I could sit through the entire training session like that. But the next day, I would work twice as hard! Everything he had scheduled for the week I would complete in two days, and even a little extra. I was ashamed. I loved gymnastics then, and I still love it — only in a different way. Then, I could never leave the gym. And now I spend most of my time at the school. How could I leave early, if a first-grader comes to me in the evening and says: “Lyubov Viktorovna, may I sit with you? I have nowhere else to go.”
Sometimes I look at my girls and I am horrified! At home, they see drunkenness and brawls before their eyes, and yet they are good human beings! The harder their lives, the purer their souls. And how they love their mothers — sometimes they love the bad ones even more than the good ones!
Our girls have to train very hard. Gymnastics has changed so much — it has become too difficult. And it would be fine if it had become more artistic. But no! All attention goes to acrobatics. And what is the result? Suppose an ordinary spectator, not a coach, comes to the Sports Palace to see a gymnastics show. He doesn’t care whether what is being performed is one somersault or two with two twists. To him, there is nothing captivating in that. And next time, that spectator will not come again — he found it dull and frightening. Then his little daughter grows up, but he won’t take her to gymnastics, reasoning: “Why should my child break her neck performing these impossible routines?” And you can understand him.
For boys, it’s another matter altogether. Physically, aesthetically, and spiritually, gymnastics is very useful for them. Both my sons train at our school. That’s natural in a family where both parents are gymnasts. Even after my older son, Sergei, was born, I continued competing for a while — and I needn’t even mention my husband, Nikolai Andrianov. Our children grew up in the gym and became genuinely passionate about sports. But for girls… Women’s artistic gymnastics has become too elite — only for tiny ones with extraordinary abilities. And such girls are rare. So we lose adult spectators, and with them their children, whom they won’t bring into the club.
[Note: Nikolai and Lyubov have since divorced, though Lyubov continues to use her married name.]
The spectator is like a litmus test, showing that not everything in our gymnastics house is well. As the sport has become more difficult, it has also become much younger. Now, if a girl at 14–15 hasn’t shown a high result, she is considered useless to the sport. I, for example, could never say to one of my pupils: “That’s it, dear, you’re capable of nothing more, so let’s part ways.” They are all dear to me. But someone else will say it.
Here’s what happens. By age 10, a gymnast must already meet the standard for First Class (adult rank). The program is very difficult. There’s not enough time to prepare a child thoroughly. So coaches don’t focus on “schooling,” they rush through the initial period and start “drilling” the gymnast for results. And then come the competitions where she can meet the standard for Master of Sport. My God! How poorly prepared so many athletes are, how much “sloppiness” there is in performances. We are destroying our own gymnastics!
You’ll say it’s the coaches’ fault… No, not bad coaches. They’re forced to do this. Forgive me, we adults all live on wages, but we’re somehow ashamed to talk about it. Well, a coach lives on a wage, too. And that wage depends on his category, and the category depends on the number of Masters of Sport he has trained. The standards for Masters keep getting harder, so again it’s a “race.” I see no prospect of breaking this vicious circle.
There are different kinds of coaches: one spends all day and night in the gym, and children are drawn to him; another fulfills his required hours and says “goodbye.” But if they have the same category, they are paid the same, regardless of the quality or quantity of work. That’s unfair. Recently, salaries for schoolteachers were raised. For us — no change. And so coaches leave, and the ones who remain are burdened with double or triple the load. What to do? I think the time has come to reconsider how our work is compensated. After all, we, too, have children in our care. Children who trust us, who love gymnastics, for whom it may become the meaning of life.
I myself began with choreography at the Palace of Culture in Voronezh. After a few lessons, I ran away from the group — it was too boring for me. But when I joined the gymnastics section, I came alive. In one training session, you could try every apparatus, discover something new! Plus, the track and field training — the run-up [e.g. on vault] had to be practiced. Even though I grew very tired, I enjoyed it. I couldn’t imagine myself without gymnastics. And even now, nothing has changed. For everything good in me, I owe gymnastics. This is what I try to explain to my girls. And I think they understand.
I’ve been working as a coach for almost ten years. All those years, practically without a vacation. Formally, I am given a vacation. And I go with my pupils and my sons south, to summer camp. We swim, sunbathe, and train. People ask why I need this. There are a thousand explanations, but the truest one is simple: I enjoy being with the girls, I love them. I know the trip will bring them joy. Many would otherwise spend the summer in the city, loitering on the streets, not resting at all. But this way, we all go together. The girls return refreshed, full of new impressions. Of course, for me it isn’t a rest — I’m responsible for them. But I can’t let them down. And by the way, it’s a way to build a team, to strengthen friendships. I always remember my coach, who was an example to us — so I must be an example for my pupils. Shtukman taught me to work with full dedication. That’s what I try to teach my girls. I must say, they are very receptive to such lessons.
In the past, our Vladimir school was known only for men’s gymnastics (it produced Nikolai Andrianov, Yuri Korolev, and Vladimir Artemov). Now our girls are making their mark too. At republican competitions, others are forced to take them into account. I may sound immodest, but I think I’ve had a part in that. As for the fact that they haven’t risen higher, I blame myself as well. Those who competed at the Russian championships were my first pupils. Probably the reason they stopped progressing was my inexperience, my over-eager desire to insist on my way, to force them to do things as I wanted. Well, we learn from our mistakes. I have grown more experienced, I’ve changed. We’ll keep working.
I am very concerned about judging in gymnastics. Judges at competitions not only evaluate a gymnast’s level of mastery, but they also educate. I don’t mean unfair judging, though sadly that still exists. I mean something else. Picture a girl — bold, strong-willed, daring. Do you find that appealing? I don’t. She lacks that elusive quality called femininity, which is the essence of every woman. Our girls are not only athletes — they are future wives, mothers.
[Note: Lyubov Andrianova is currently a member of the Women’s Technical Committee. It would be interesting to hear if she still holds these views.]
What are they being taught in competition? If you have an “original” (in the judges’ sense — difficult, risky) program, if you dared to perform it, if you had the willpower to pull yourself together, clench your nerves into a fist, and perform it without mistakes — then you won, you are praised. But in what way did you show you were a girl? Simply because you weren’t competing in the men’s all-around? You, the girl, performed your whole program cleanly, without error, but like a little robot. While your rival made a few mistakes, but performed with inspiration, sparkling with life. She was deducted for her errors — fairly enough — but nothing was added for the impression she made. You, meanwhile, for “machine-like” technique alone, received very high scores.
In such a situation, how can I, as a coach, insist that a girl pour out her emotions on the floor? To perform both technically and beautifully is much harder than simply showing technique. And how can I find a stimulus for tackling super-difficult tasks, if artistry isn’t rewarded in competition?
Perhaps it makes sense to look at the experience of rhythmic gymnastics. There, when the danger of “mechanization” arose, they introduced a mark for the impression made by the performance. Maybe we, too, should have two judging panels: one evaluating execution, the other artistry. That, I think, would be a way out of the impasse.
Artistic gymnastics has many problems waiting for solutions. I dearly want my sport — gymnastics, which gave me so much happiness when I competed, and still gives me happiness now, when I look into the wide-open eyes of my girls — to become the most beloved, the most popular sport, so that competition halls are packed to the rafters, and so that more girls appear who want to be both the bravest and the most feminine.
[Note: Larisa Petrik made a similar statement in her 1987 interview with Sovetsky Sport.]
Sovetsky Sport, November 1, 1987
Уроки жизни. Повесть о спорте, написанная знаменитыми чемпионами
На гимнастическом турнире Спартакиады народов СССР в 1967 году воронежский тренер Юрий Эдуардович Штукман, которого уже тогда называли «метром», ибо он воспитал олимпийскую чемпионку Тамару Люхину и чемпионку мира Ирину Первушину, ходил вдоль помоста и загадочно щурился: это означало, что он приготовил сюрприз. И точно. Крохотная, тонюсенькая тростиночка Люба Бурда выполнила на брусьях умопомрачительную вертушку. Это казалось тогда просто чудом. Так и стали называть этот элемент — «вертушка Бурды».
А уже на следующий год Люба Бурда — олимпийская чемпионка в команде, затем — две ее прекрасные дуэли с Людмилой Турищевой за звание абсолютной чемпионки страны, которые окончились победами воронежской школьницы.
И был чемпионат мира в Любляне, и вторая Олимпиада в Мюнхене, и снова командное «золото». И встреча с Николаем Андриановым, и переезд во Владимир — все это приятные воспоминания. Но Бурда не сентиментальна, поэтому не захотела возвращаться в дни своей юности. В ее размышлениях — сегодняшняя жизнь с ее нелегкими заботами и проблемами. Она вся там, в зале, со своими ученицами. Ее волнует, какими они вырастут. И что даст им гимнастика, которая самой Любови Бурде подарила столько счастья.
В. Голубев, Н. Калугина
Любовь БУРДА: «Смотрю в глаза моих девчонок»
Девочки мои — радость моя! Разные — веселые и сдержанные, непоседы и послушные. Когда я в первый раз пришла в зал, сделала свой первый набор, то была очень строгой. Девочки меня стали побаиваться. Еще бы, олимпийская чемпионка — их тренер! Думала, что строгостью привью им большую ответственность, лучше научу гимнастике. Тот набор был у меня очень сильным. Среди них экс-чемпионка России Света Миронова. В той же группе теперь тренируется и сегодняшняя чемпионка — Наташа Петрова. Работала я с огромным желанием, буквально дневала и ночевала в зале. Но, наверное, «перестаралась». Теперь понимаю, что делала что-то не так. Я как бы сковала волю учениц, их темперамент. Уж очень зависимыми были они от тренера. Не раскрылись до конца девочки.
В спорт нередко приходят дети с изломанными судьбами. Из неблагополучных семей. А дети есть дети: их и приласкать лишний раз надо и поговорить с ними, что называется, «за жизнь». Спорт должен их выправить, помочь стать настоящими людьми. Я взрослела вместе со своими девчонками. Когда пришла в спортшколу, мне было 23, а им по пять лет. С годами менялось и мое отношение к ним. Сейчас мы — друзья. Но это доверие приходилось завоевывать. Девочки росли. Со временем им понадобились чисто женские советы. Да что там советы! Даже просто поболтать, обсудить фасон платья некоторым из них не с кем. Ведь, к сожалению, не редкость у нас и матери-одиночки, занятые устройством личной жизни, или еще того хуже — женщины-пьяницы. И у такой растет дочка! К кому пойти девочке, чтобы поговорить, «излить душу», когда она, кроме тренера, никому не нужна?
Вот тут я и вспомнила о мудрых уроках моего тренера Юрия Эдуардовича Штукмана. Удивительно терпеливый был человек! Я была ученицей трудной, задиристой. А он терпел мой характер. Знал, что дома меня всегда к труду приучали, что я все равно свое отработаю. Бывало, прихожу на тренировку, а к снарядам не иду — настроения нет. Юрий Эдуардович сядет рядом со мной на скамейку, помолчит… Ни замечаний, ни окриков. Так я могла просидеть всю тренировку. Ну уж на следующий день я работала вдвойне! Все намеченное Штукманом на неделю за два дня выполняла и даже чуточку больше. Совестно было. Гимнастику любила и сейчас люблю не меньше, только по-другому. Тогда могла не уходить из зала и сейчас большую часть времени провожу в школе. Как же я уйду раньше, если приходит ко мне моя «первоклашка» вечером в зал и говорит: «Любовь Викторовна, можно я у вас посижу, а то мне пойти некуда?».
Иногда смотрю на моих девчонок и в ужас прихожу! Дома у них перед глазами пьянки и дебоши, а они — человеки! И чем труднее им живется, тем чище у них душа. А как мам своих любят — и плохих иногда больше, чем хороших!
Тренироваться нашим девочкам приходится очень много. Гимнастика сейчас так изменилась — слишком сложной она стала. И благо было бы, если бы более артистичной. Так нет! Все внимание уделено акробатике. И каков результат? Предположим, обыкновенный зритель, а не тренер пришел во Дворец спорта посмотреть спортивное представление. Ему нет дела до того, что показывают: одно сальто или два сальто с двумя «винтами». В этом он ничего не видит, что могло бы увлечь его. А в следующий раз этот воображаемый зритель уже не пойдет на гимнастику — ему неинтересно и жутковато. А потом у него подрастает дочка, но он не отдаст ее в гимнастическую секцию, рассудив приблизительно так: «А зачем мой ребенок будет ломать себе шею, выполняя эти невероятные комбинации?..». И понять его будет можно.
Вот для мальчика — совсем другое дело. И физически, и эстетически, и духовно для ребят занятия гимнастикой очень полезны. Мои оба сына занимаются в нашей школе. Правда, это естественно для семьи, где папа и мама — гимнасты. Даже после рождения старшего сына Сережи я еще какое-то время продолжала выступать, и уж не говорю о моем муже Николае Андрианове. Дети у нас выросли в зале и спортом увлечены по-настоящему. Ну а для девочек… Уж очень элитарной стала женская спортивная гимнастика — только для крох с выдающимися способностями. А таких у нас единицы. Вот и теряем мы взрослых болельщиков, а вместе с ними и их детей, которых они не приведут в секцию.
Зритель — это своего рода лакмусовая бумажка, по которой можно определить, что не все в нашем гимнастическом доме благополучно. Став более сложной, гимнастика резко омолодилась. Сейчас если девочка в 14—15 лет не показала высокого результата, она становится ненужной спорту. Да, я, например, не могу сказать кому-то из своих учениц: «Все, милая, ни на что больше ты не способна, поэтому давай распрощаемся», — потому что все они мне дороги. Но ведь найдется кто-то, кто это скажет!
Вот что получается. В 10 лет гимнастка должна выполнить норму первого взрослого разряда. Программа очень сложная. И не хватает времени, чтобы основательно подготовить ребенка. Поэтому тренеры не занимаются «школой», а быстренько «проскакивают» начальный период и начинают «натаскивать» гимнастку на результат. Дальше — больше. Начинаются соревнования, где можно выполнить мастерский норматив. Боже мой! Сколько же спортсменок плохо подготовлены, какая «грязь» встречается в выступлениях. Так мы сами губим свою гимнастику!
Скажете, тренеры плохие… Нет, совсем не плохие. Они вынуждены это делать. Простите, мы взрослые люди, живем на заработную плату, но как-то стесняемся говорить об этом. Так вот, тренер тоже живет на зарплату. А она зависит от тренерской категории, а категория — от количества подготовленных мастеров спорта, а программа мастеров все усложняется, значит, опять «гонка». Перспектив разорвать эту порочную цепочку я пока не вижу.
Разные есть тренеры: один сутками сидит в зале, дети к нему так и льнут, а другой отбыл необходимое количество часов и — «до свидания». Но если категории у них одинаковые, то и заплатят им одинаково, независимо от качества и количества вложенного труда. Но ведь это несправедливо. Сейчас повысили зарплату учителям средней школы, а у нас никаких перемен. Вот и уходят тренеры, а на оставшихся ложится двойная, а то и тройная нагрузка. Как тут быть? Думаю, пришло время пересмотреть нормы оплаты нашей работы. Ведь у нас тоже на руках дети. Те дети, которые верят нам, те дети, которые любят гимнастику, для которых она может стать смыслом жизни.
Сама я начинала заниматься хореографией во Дворце культуры в Воронеже. И после нескольких занятий сбежала из кружка. Слишком скучно мне было. А как пришла в гимнастическую секцию — ожила. За тренировку по всем снарядам можно полазить, столько нового узнать! Плюс еще легкоатлетическая подготовка — разбег надо отрабатывать. Несмотря на то, что очень уставала на занятиях, удовольствие получала. Без гимнастики не мыслила себя. Да и сейчас ничего не изменилось. За все хорошее, что есть во мне, я благодарна гимнастике. Вот это и пытаюсь объяснить моим девочкам. Мне кажется, что они понимают.
Почти десять лет я работаю тренером. И все годы практически без отпуска. То есть отпуск мне, конечно, дают. И я со своими воспитанницами и сыновьями отправляюсь на юг, в летний лагерь. Плаваем, загораем, тренируемся. Многие спрашивают, зачем мне это надо. Можно дать тысячу объяснений, но наиболее верным будет одно. Мне интересно с девочками, люблю я их. Знаю, что поездка принесет им радость. Многие на все лето остались бы в городе, «болтались» бы по улицам, не отдохнули бы. А тут уезжаем все вместе. Девочки возвращаются посвежевшими, с новыми впечатлениями. Мне, конечно, в этих поездках не до отдыха — я за них отвечаю, но обмануть надежды моих учениц не могу. Кстати, именно так можно создать коллектив, укрепить дружбу. Всегда вспоминаю своего тренера, который был для нас примером, — значит, и я должна стать примером для своих воспитанниц. Штукман приучил меня работать с полной отдачей, этому же пытаюсь научить своих девчонок. Должна сказать, что они очень восприимчивы к таким урокам.
Если раньше наша владимирская школа была известна только в мужской гимнастике (отсюда вышли Николай Андрианов, Юрий Королев, Владимир Артемов), то теперь наши девочки тоже заявили о себе. На республиканских соревнованиях с ними вынуждены считаться. Боюсь показаться нескромной, но думаю, что есть в этом и мой вклад. В том же, что девочки не поднялись выше, считаю виноватой и себя. Те, кто выступал на первенстве России, были моими первыми ученицами. Наверное, причиной их остановки в росте были моя неопытность, слишком сильное желание настоять на своем, заставить сделать так, как я хочу. Что ж, на ошибках учатся. Сейчас я стала опытнее, изменилась. Будем работать дальше.
Меня очень беспокоит судейство в гимнастике. Ведь судьи на соревнованиях не только оценивают уровень мастерства спортсменки, они еще и воспитывают. Я не хочу говорить о случаях необъективного судейства, хотя, к сожалению, и такое еще встречается. Речь идет о другом. Представьте себе девушку — смелую, мужественную, волевую, отчаянную. Вам такая понравится? Мне — нет. В ней не будет хватать того неуловимого, что называется женственностью и должно составлять суть каждой женщины. А наши девочки не только спортсменки, они — будущие жены, матери.
К чему они приучаются на соревнованиях? Если у тебя оригинальная (в понимании судей — сложная, рискованная) программа, если ты отважилась ее выполнить и если у тебя хватило силы воли собраться, «зажать» свои нервы в кулачок и выполнить ее без помарок, то ты победила, ты — молодец. А в чем же проявилось, что ты — девушка? В том, что ты не выступала в мужских видах многоборья? Ты, девочка, всю программу «прошла» чисто, без помарок, но — как маленький робот. А вот твоя соперница допустила незначительные ошибки, а выступала вдохновенно, вся искрилась. Ей за помарки сняли десятые балла — что вполне справедливо, но за впечатление, которое она произвела, ничего не добавили к оценке. А тебе за одну «машинную» технику поставили очень высокие баллы.
Как же в такой ситуации я, тренер, могу настаивать на том, чтобы девочка эмоционально выплескивалась на помосте? Ведь выступать и технично, и красиво гораздо труднее, чем просто демонстрировать технику. А как я найду стимул для выполнения сверхсложных задач, если на соревнованиях артистизм не поощряется?
Может быть, имеет смысл присмотреться к опыту, накопленному в художественной гимнастике. Там, когда возникла опасность «механизации», была введена оценка за впечатление от выступления. Может, стоит сделать и у нас две судейские бригады: одна оценивает технику исполнения, а другая — артистичность гимнастки. По-моему, это выход из тупика.
В спортивной гимнастике много проблем, которые ждут своего решения. Мне очень хочется, чтобы моя гимнастика, которая подарила мне столько счастья, когда я выступала, и продолжает дарить сейчас, когда я смотрю в распахнутые глаза моих девчат, стала самым любимым, самым популярным видом спорта, чтобы залы на соревнованиях были забиты до отказа, чтобы больше появилось девочек, которые захотели бы стать самыми смелыми и самыми женственными.
More Interviews and Profiles