In the late 1980s, as glasnost opened doors once sealed shut, Soviet newspapers published glimpses of life abroad—portraits of exchange, curiosity, and quiet cultural diplomacy. This 1989 article from Sovetsky Sport offers one such window: the story of Olympic champion Lyubov Andrianova (Burda), who spent nearly a year coaching children in Gaithersburg, MD (once the home to Dobre Gymnastics Academy).
What she found there was not just different equipment and coaching methods, but a world of devoted mothers, inquisitive children, and even classes for toddlers and disabled athletes. The article’s title—“Love in America”—is both a pun on Andrianova’s name and a reflection of the warmth she brought home. At once personal and emblematic of the glasnost era, her account invites readers to consider what the Soviet system might learn from its transatlantic counterpart.
Our People Abroad
Love in America
[Note: The original title is a play on the word “love” in Russian and Lyubov’s name, so it could also be translated as “Lyubov in America.”]
Steve just couldn’t manage the somersault. Although the coach had already explained to him more than once what and how he needed to do it, the darn somersault still wouldn’t happen. The boy stood up, raised his head, and… broke into a smile. His teacher smiled too. She couldn’t be angry at the boy, because he was disabled from birth…
When I first met the multiple-time Olympic gymnastics champion and coach Lyubov Andrianova (Burda) at the Vladimir Olympic Training School, I simply envied her female trainees — she was so sensitive with them, so eager to teach them her beloved gymnastics. And honestly, I wasn’t at all surprised to learn that she was the one sent to the USA to work with American children.
And now Lyubov Andrianova has returned from America, where she worked for eleven months, bringing back new experience, the warmth of her new students’ hearts, and memories. This is her story.
— It all started when the owner of a gymnastics club from the small town of Gaithersburg, located near Washington, Khayat Mofid, approached “Sovintersport” with a request to send a coach. The conditions, I must say, were strict — it had to be a woman, a former well-known gymnast. Moreover… non-drinking and non-smoking. Also, one who could work as both a coach and a choreographer. I don’t know why, but they chose me.
[Note: Sovintersport was a state-controlled organization founded in 1986. It had the exclusive rights to negotiate contracts for Soviet athletes at foreign clubs. Sovinterport’s very first deal was the sale of soccer midfielder Alexander Zavarov from Dynamo Kyiv to Juventus for $5 million—a huge sum for that era. Of that amount, 50% went to the State Sports Committee, 4% to Sovinterport itself.]
The departure day was inexorably approaching, and with it, my anxiety grew. How could I leave my family here? How would my girls train? How would they accept me there? But one way or another, one fine day, I found myself in Gaithersburg.
I came to the gym. And… was bewildered. There was excellent equipment, but no foam pits. And this meant one thing — I would have to spot the children by hand during training. There was no other safety measure. But for this, you need a strong, sturdy man. I told Mofid about this. A week later (!), a pit was constructed. I didn’t expect such efficiency, being used to the fact that at home we “fight for” everything necessary for years.
I began coaching. Right away, there were challenges: how to communicate and whom to train. The language barrier was overcome on its own. The owner, who was learning Russian, helped me a lot. Besides, his sister spoke German, and I had studied German in school. A little later, I began to understand English, too.
By the way, I found a common language with the children quite quickly, and if someone couldn’t do something, I would call my girl (her name was Robin) and ask her to demonstrate the element.
The question of which gymnasts to work with was more difficult to resolve. At first, I tried to help everyone. But I quickly realized that, if I spread myself thin, I wouldn’t achieve anything. We selected a group of ten people, whom I prepared for national tournaments.
That’s when the girls and I began to show decent results. When I took the group, the beginners could only do fairly simple elements. Eventually, they learned to perform an Arabian salto on the beam, two twists on the dismount — in other words, they approached international standards. Four of my students made it to the finals of national competitions.
Choreography worried me a lot — I knew it superficially. While preparing for the trip, I read many books on choreography and dance, but this turned out to be insufficient. In the States, I learned that the club owner’s sister, Farzi, knew how to work on floor exercise. I asked her for help. We did the first two routines together. It worked! And then I began to choreograph “Russian” routines on my own. I chose a girl who was expressive and artistic. Oh, what wonderful floor routines we created! Then we showed them to everyone; we were proud.
However, this didn’t mean that I didn’t get involved in classes with other groups. The club’s structure itself allowed me to try my hand at coaching children of different skill levels, and I learned a lot.
There are groups for the very, very little ones — two-year-olds. They train for forty-five minutes together with their mothers. Simple exercises for coordination and motor development. For example, they need to crawl along a beam and do a simple somersault. Children climb on specially made multi-level mats arranged into structures like houses. After all, the lesson is a game.
Whether it’s good to have such groups — I don’t know. Honestly, I was a bit afraid to work with these children. Their muscles are so soft — you could injure a child. But on the other hand, when else should you lay the foundations of motor activity, how else can you better instill a love of sport in children?!
I don’t know, but I’m afraid we’re not yet ready to create such groups. In them, among other things, children don’t show results, which means our coaches won’t be interested — they won’t be paid for them. There, parents pay.
The most difficult thing for me was working with teenagers who came to the club simply to strengthen their health. They always came to classes with their mothers, and this really constrained me. We’re used to working with children by making them feel every muscle. Without this, modern gymnastics is impossible. Sometimes this is achieved with a light swat.* For example, if I need a girl to point her toes, I lightly run my hand over her feet. The mothers really didn’t like this, and I constantly had to control myself.
[*Note: The word “шлепок” carries connotations of a slap or a swat, that is, a quick, light strike with an open palm, even if the specific example given seems much gentler.]
Actually, American mothers and American children are a special topic. I’ve never seen mothers so fanatically devoted to their children anywhere, and I’ve never seen children rejoice so enthusiastically together with their mothers. A child jumps on a trampoline: “Mom! Look — I did it!” And the mother laughs, waves to him from the balcony. This is pleasant, especially since I’m used to the fact that, in our gymnastics, mainly children from troubled families take part.
I was struck by the children’s curiosity. We’re studying a new element — the girls will ask everything: what, how, and why it needs to be done exactly this way. For some reason, ours aren’t interested in the essence of gymnastics; they blindly follow the coach.
There’s also individual training there. It’s expensive — 50 dollars an hour, but the training is effective. I also got to work this way. I even had a favorite, with whom we instantly found a common language — six-year-old Nicholas. He had been doing gymnastics for three years already and helped me by serving as a demonstrator.
Now, I have probably come to the most unusual thing I encountered at the club — classes with disabled children who have muscular system disorders. The owners were initially somewhat embarrassed to involve me in this work. But I volunteered myself and never regretted it. Disabled children are somehow special; they’re grateful for everything done for them. Even if something doesn’t work out for them, it’s impossible to be angry at them. They looked at me and smiled. I smiled too.
And how their mothers thanked me for my work! I came to love these children very much. And even if this love comes from pity, it’s still real love. And I give you my word, if it’s in my power to do something for disadvantaged children here, in my homeland, I will do it, no matter what it takes!
I returned home. And one thought constantly troubles me — is it really possible that in our country, so rich in talent, we cannot create such a gymnastics center?! Of course, “there,” any form of training is paid for by parents with big money. There, a coach earns a very substantial salary at any stage of a child’s training. We, however, are only paid for results, and our parents, unlike those, don’t pay anything at all. So it turns out that we have somehow humiliated specialists working with very small children, or those who try to develop mass gymnastics. And now we complain that gymnastics is losing popularity.
I have no doubt that we will still come to the idea of creating such centers. The question is whether coaches with their current salary will want to work there. So we need to help them. As they say, the game is worth the effort.
Recorded by N. KALUGINA.
Sovetsky Sport, no. 181, 1989
НАШИ ЗА ГРАНИЦЕЙ
Любовь в Америке
У Стива никак не получался кувырок. И хотя тренер уже не раз и не два объяснила ему, что и как надо сделать, проклятый кувырок все равно не получался. Мальчик встал, поднял голову и… заулыбался. Заулыбалась и его учительница. Она не могла сердиться на мальчика, ведь был он инвалидом от рождения…
Когда я в первый раз встретилась с неоднократной олимпийской чемпионкой по спортивной гимнастике, тренером Любовью Андриановой (Бурдой) во Владимирской школе олимпийского резерва, то просто-напросто позавидовала ее подопечным девчонкам — настолько чутка она была с ними, настолько хотела их научить своей любимой гимнастике. И, честно говоря, я совсем не удивилась, узнав, что именно ее командировали в США для работы с американскими детишками.
И вот Любовь Андрианова вернулась из Америки, где проработала одиннадцать месяцев, привезя с собой и новый опыт, и тепло сердец новых своих учеников, и воспоминания. Об этом ее рассказ.
— Все началось с того, что владелец гимнастического клуба из небольшого городка Гейтерсбург, что находится недалеко от Вашингтона, Хайот Моффит обратился в «Совинтерспорт» с просьбой прислать тренера. Условия, надо сказать, были жесткими — это должна быть женщина, известная в прошлом гимнастка. Причем… непьющая и некурящая. К тому же такая, которая могла бы работать и тренером, и хореографом. Не знаю уж почему, но выбор пал на меня.
День отлета неумолимо приближался, и вместе с тем росла тревога. Как я здесь оставлю семью? Как будут тренироваться мои девчонки? Как примут меня там? Но так или иначе в один прекрасный день я оказалась в Гейтерсбурге.
Пришла в зал. И… растерялась. Там были прекрасные снаряды, но не было поролоновых ям. А это означало одно — детей на тренировках придется носить на руках. Другой страховки нет. Но для этого нужен сильный, крепкий мужчина. Сказала об этом Моффиту. Через неделю (!) была сооружена яма. Такой оперативности я не ожидала, привыкла, что дома мы все необходимое «выбиваем» годами.
Начала тренировки. Сразу возникли проблемы — как общаться и с кем работать. Языковой барьер был преодолен сам собой. Мне очень помогал хозяин, который учил русский. Кроме того, его сестра говорила по-немецки, а я немецким занималась в школе. Чуть позже стала понимать и английский.
Кстати, с детьми я достаточно быстро нашла общий язык, и если у кого-то что-то не получалось, то я звала свою девочку (ее звали Робин) и просила показать элемент.
Сложнее решался вопрос, с кем из гимнастов работать. Поначалу я старалась помочь всем. Но очень быстро поняла, что если буду распыляться, то толку не получится. Выделили группу в десять человек, которую я и готовила к национальным турнирам.
Вот тогда-то мы с девочками и начали показывать неплохие результаты. Когда я взяла группу, то новички могли сделать только достаточно простые элементы. В конце концов они научились исполнять на бревне арабское сальто, в соскоке — два пируэта, иными словами, подошли к международным стандартам. Четыре мои ученицы попали в финал национальных соревнований.
Очень беспокоила меня хореография — ее я знала поверхностно. Пока готовилась к поездке, прочла множество книжек по хореографии и танцу, но этого оказалось мало. В Штатах узнала, что сестра хозяина клуба Фарзи умеет работать над вольными. Обратилась за помощью к ней. Первые две композиции делали вместе. Получилось! А потом я стала ставить «Русскую» уже самостоятельно. Выбрала девочку, выразительную, артистичную. Ой, какие же хорошие вольные мы придумали! Потом всем показывали, гордились.
Однако это все не означало, что я не подключилась к занятиям других групп. Сама структура клуба позволяла попробовать себя с детьми разного уровня подготовки, и я многое почерпнула.
Есть группы для самых-самых маленьких, двухлетних. Они занимаются по сорок пять минут вместе с мамами. Простенькие упражнения для координации, развития двигательного аппарата. Например, надо проползти по бревну, сделать простой кувырок. Дети лазают по специально сделанным разноплоскостным матам, из которых, скажем, построен домик. Ведь урок — игра.
Хорошо ли иметь подобные группы — не знаю. Я, честно говоря, побаивалась заниматься с этими детьми. Уж очень мягкие у них мышцы — можно травмировать ребенка. А с другой стороны, когда еще закладывать основы двигательной активности, как можно еще лучше привить детям любовь к спорту?!
Не знаю, но боюсь, что мы к созданию таких групп еще не готовы. В них, кроме всего прочего, дети не показывают результатов, а значит, нашим тренерам будут не интересны — за них зарплату платить не будут. Там платят родители.
Самым трудным для меня была работа с подростками, которые пришли в клуб просто укрепить здоровье. Они всегда на занятия приходили вместе с мамами, а это очень сковывало меня. Мы привыкли, работая с детьми, заставлять их чувствовать каждую мышцу. Без этого в современной гимнастике нельзя. Подчас это достигается легким шлепком. Например, мне надо, чтобы девочка оттянула носочки, я легко провожу рукой ей по ступням. Мамам это очень не нравилось, и мне постоянно приходилось контролировать себя.
Вообще-то американские мамы и американские дети — это особый разговор. Нигде не доводилось видеть таких фанатически преданных своим детям мам, и нигде мне не приходилось видеть детей, так бурно радующихся вместе с мамами. Прыгнет ребенок на батуте: «Мама! Смотри — получилось!». А мама смеется, машет ему с балкона. Это приятно, тем более что я привыкла — у нас в гимнастике приживаются в основном дети из неблагополучных семей.
Поразила меня любознательность детей. Изучаем новый элемент — девочки выспросят, что да как, да почему надо делать именно так. Наши почему-то сутью гимнастики не интересуются, слепо следуют за тренером.
Есть там и индивидуальная форма занятий. Это стоит дорого — 50 долларов в час, зато тренировки эффективны. Мне тоже довелось так поработать. Появился даже любимчик, с которым мы моментально нашли общий язык, — шестилетний Николас. Он гимнастикой занимался уже три года и помогал мне, выступая демонстрантом.
Теперь, наверное, я подошла к самому необычному, с чем столкнулась в клубе, — к занятиям с детьми-инвалидами, у которых нарушения мышечной системы. Хозяева первое время как-то стеснялись привлекать меня к этой работе. Но я напросилась сама и потом ни разу не пожалела об этом. Дети-инвалиды какие-то особенные, они благодарны за все, что для них делают. Даже если что-то не получается у них, на них невозможно сердиться. Они смотрели на меня и улыбались. Улыбалась и я.
А как благодарили меня за работу их мамы! Я очень полюбила этих детей. И пусть эта любовь от жалости, все равно это настоящая любовь. И честное слово, если в моих силах будет что-то сделать для обездоленных детей здесь, на Родине, я сделаю, чего бы мне это ни стоило!
Вернулась домой. И все время не дает покоя одна мысль — неужели в нашей стране, столь богатой талантами, мы не можем создать вот такой центр гимнастики?! Конечно, «там» любая форма обучения оплачивается родителями большими деньгами. Там тренер на любом этапе обучения ребенка зарабатывает весьма ощутимую зарплату. Нам же платят только за результат, а наши родители, в отличие от тех, так вообще не вносят ни копейки. Вот и получается, что мы как-то унизили специалистов, работающих с совсем маленькими детьми, или же тех, кто пытается развивать массовую гимнастику. А теперь сетуем, что гимнастика теряет популярность.
Не сомневаюсь, мы еще придем к идее создания таких центров. Вопрос в том, захотят ли тренеры с их нынешней зарплатой там работать. Значит, надо им помочь. Как говорится, игра стоит свеч.
Записала Н. КАЛУГИНА.
More Interviews and Profiles